2003
май
5 (46)
Каждый выбирает для себя
Женщину, религию, дорогу,
Дьяволу служить или пророку —
Каждый выбирает для себя.
Юрий Левитанский
Ицхак Мошкович

В ЗАЛЕ ИМЕН

«...И вдохну в вас, и вы оживете... и соберу вас из всех стран, и приведу на вашу землю... и населю города и застрою пустоши» пророк Ехезкель.

     Известно, что число 6 000 000 получено не посредством арифметического сложения списков убитых, а демографическим путем плюс недостоверные документы, плюс показания нацистов, которым нельзя верить. Грубо говоря, известно, сколько евреев проживало на территориях, бывших в начале Второй мировой войны под властью нацистов, и сколько осталось в живых после ее окончания. Это дает повод отрицающим Шоа строить догадки о том, как велики сделанные злонамеренными сионистскими мудрецами приписки. Правда, о том, что число жертв могло быть меньше трех миллионов, пока что, кажется, никто не заикался. Можно подумать, что убийство трех или даже одного, а не шести миллионов людей меньшее преступление, и уровень наказания или, как минимум, осуждения может быть ниже. Очевидна аморальность самого торга о числе миллионов.
     Тем более что большая часть погибших ушла бесследно. Ни эпитафий на могильных плитах, ни упоминаний в архивных списках и документах.
     — Я представляю себе человека, стоявшего на краю, за десять секунд до выстрела ему в затылок и его последнюю мысль о том, что вот сейчас его не станет и не останется даже упоминания о нем,… — сказал я однажды группе туристов в Зале имен Мемориала Яд Вашем, и представьте, как мы все вздрогнули, когда стоявший рядом со мной старик тихо заметил:
     — Это точно. Именно так я думал в этот момент.
     Это был один из тех, о которых говорят, что они «чудом остались в живых». К сожалению, чудеса случаются не очень часто.
     В 1953 году решением Кнесета в Израиле и в общинах еврейской диаспоры начался сбор имен евреев, погибших в Шоа, во всех формах, в том числе в форме заполнения индивидуальных свидетельских листов. Постепенно, по мере того, как сотни тысяч таких листов заполнялись родственниками, друзьями, соседями — людьми, знавшими погибших, собрание этих «дапэй-эд» превращалось в гигантскую гробницу, символическую, но тем не менее гробницу, в которой свидетельский лист хранится, как символический памятник погибшему. Был построен Зал имен, в котором, я уверен, большинство наших читателей уже побывали, так как этот зал является одним из центральных мест паломничества новых репатриантов и туристов, школьников, членов различных общественных организаций Израиля и диаспоры.
     Листы хранятся в черных коробках, 300 листов в каждой, и число этих коробок непрерывно растет, и их уже тысячи, и они выстроились рядами вдоль темного зала, торжественность которого подчеркивается шестью колоннами, увенчанными светильниками в виде рук, удерживающих огонек нашей памяти. Здесь тоже посетители задают вопрос: сколько? В самом деле, сколько листов-имен собрано за полвека работы этого зала? – Два с половиной миллиона. Это много или так мало?
     В принципе, разговоры о статистике остаются за порогом Зала имен, так как в нем уже важно не сколько листов, а увековечено ли имя близкого вам человека, который, если вы не взяли на себя труд заполнить свидетельский лист, рискует не остаться в памяти людей, и не будет преувеличением сказать, что это равносильно повторной гибели, убийству забвением. В большинстве случаев заполненный вами лист является единственным местом захоронения вашего родственника.
     Техника не идет, а стремительно мчится вперед, в последние годы Зал имен компьютеризован, и все листы внесены в электронную память. Теперь для поиска нужного листа нет надобности открывать коробки, так как для этого служат компьютеры, установленные в смежном зале.
     Приятно видеть молодых людей, в кипах и без, подолгу клацающих клавишами и всматривающихся в оставленные десятки лет назад листы и в черты лиц на наклеенных на листы фотографиях. Пока этих людей еще ищут и находят, о них можно сказать, что они живы в памяти.
     Худенький солдатик, из российских, в очках и с автоматом М16 стволом вниз разговорился с маленьким, веселым человечком в черной шляпе, с бородой (копия моего дяди Яши, хотя по возрасту годится мне в сыновья) и манерами бруклинского раввина.
     — Хотелось бы знать, что думает раввин о том, как Господь Бог мог такое допустить? — говорит солдатик, кивнув стволом автомата в сторону черных коробок.
     — Я тоже спросил у Него об этом, и мне Он тоже не ответил, — почти серьезно произнес раввин.
     — Но все-таки, должно же у вас быть мнение на этот счет.
     — Мое мнение? Насколько я знаю, первые два человека, мужчина и женщина, едва выйдя из праха земли, тут же украли в саду яблоко. Господь Бог (Да будет благословенно его имя!) возмутился и приказал им размножиться, в надежде на то, что у их потомства будет меньше дефектов, но первые же два их сына поссорились и подрались. Не успел Бог примчаться и прикрикнуть на них: НЕ УБИЙТЕ ради Бога друг друга! — как Каин уже убил Авеля и соврал, что ведать не ведает, куда подевался этот чертов Авель, и вообще, говорит, что я сторож брату моему? Я думаю, что Бог махнул рукой и отправился на другую галактику творить другой мир, но с учетом допущенных им здесь ошибок. С тех пор нашего Творца никто не видел. Разве что однажды Он заглянул на Синай поговорить с Моше, а с остальными, Он решил, вообще говорить не о чем.
     Скорее всего, бородач был не настоящим раввином, но мы с солдатом подумали, что предложенный им вариант тоже возможен. Видимо, псевдо-раввин хотел сказать, что при всей нашей вере в охраняющие нас высшие силы происходящее на Земле учит нас полагаться и на свой разум тоже. Слишком велика трагедия, слишком много нашей крови пролито, чтобы перестать думать о том, как велико преступление, совершенное по отношеню к нам. И однако же не пришло ли время начать почаще задумываться и над тем, все ли МЫ САМИ, служа чужим богам и поклоняясь чужим ценностям, сделали, чтобы избежать того, что случилось? Более того, все ли мы делаем сейчас, чтобы избежать новой катастрофы?
     Редактор американского журнала «Нью рипаблик» Леон Визельтир в статье «Гитлер умер» обвиняет евреев в том, что под впечатлением событий полувековой давности они разжигают в себе апокалиптические страхи, сравнивая трагедию Шоа с «мнимой арабской угрозой» существованию Израиля. Автор называет это «этнической паникой» израильтян.
     Однако же мы это, как говорится, уже проходили. Если бы в первой половине тридцатых годов минувшего века евреи с большей серьезностью отнеслись к угрозе, исходившей от Гитлера и германского нацизма, «урожай» Зала имен мог бы быть гораздо меньшим. Не могу не думать об этом, глядя на бесконечные ряды черных коробок, по 300 свидетельских листов в каждой. Во сколько раз меньше листов могло бы здесь быть, если бы евреи в то время были более осмотрительны и не полагались бы на то, что «немцы культурная нация» и что лет за сто пятьдесят до Гитлера у них были также Гете и Бетховен?
     Шоа была самым страшным и самым массовым погромом за всю нашу историю, но вспомним, что даже нацисты, ведя самую уродливую в истории антисемитскую пропаганду, никогда открыто не провозглашали культ УБИЙСТВА евреев, а следы повальных расправ старались, по возможности, замести. Всюду, где только можно, нацисты старались перепоручить палаческие функции жителям оккупированных территорий. И уж никак невозможно представить себе эссесовца в роли «шахида», подрывающего себя в толпе евреев! Школьникам говорили о том, как омерзительны эти «юден» и как важно «юденфрай» от их присутствия страну и всю цивилизацию, но нацистские учителя не говорили детям, что убивший еврея ценой собственной жизни попадет в рай.
     Цинизм арабской юдофобии и антиизраэлизма потому нельзя сравнить с геббельсовской антисемитской пропагандой, что ни психопат Гитлер, ни нравственный урод Геббельс такого уровня не достигали. Нынешняя ситуация от тогдашней отличается не тем, что наши нынешние противники менее опасны и злобны — на самом деле как раз наоборот — а тем, что мы располагаем силой, которой у европейских евреев не было.
     Чего у нас, как у наших предков, в избытке, так это детской наивности и готовности поверить в то, что жертвы германского нацизма — это трагедия прошлого, а нынче «йихье тов», и не нужно «этнической паники» и с Абу Мазеном, как прежде с Арафатом, с Асадом и другими гитлерами можно договориться.
     Исторические аналогии опасны и не продуктивны, но в данном специфическом случае нам аналогию навязывают в отрицательном смысле, убеждая нас в том, что мы находимся под воздействием «этнической паники» и что в нашем регионе речь идет всего лишь о «историко-территориальном возражении». (Как вам нравится взрывающий себя в автобусе араб в роли исторического оппонента?)
     Выступая в Конгрессе, президент Буш сказал, что «нация (американская) должна осознать грозящую ей опасность и защитить свободу». Если это относится
к американской нации, то до какого же уровня осознания опасности, не меньшей чем в 1939 году, обязаны подняться мы, евреи, если нам все еще хочется выжить?
     Председатель организации «Победа Америки над терроризмом» Уилльям Д.Беннетт, выступая на митинге в центре Вашингтона, указал рукой на Музей Холокоста и сказал: «То, что мы видим там, а Израиль ощущает сегодня, не должно повториться опять». К этому остается добавить только, что в самом Израиле, после всего, что мы видели за последние десять лет, есть еще столько образованных и влиятельных евреев, предостерегающих нас от «этнической паники» и готовых вести торг с тем же Абу Мазеном, который вместе с Бейлиным и компанией сочинял текст «соглашений», что остается только указать им на ряды черных коробок Зала имен.
     Нельзя сказать, чтобы в тридцатые годы не было евреев, предупреждавших об опасности, грозящей европейскому еврейству. Так, Людвиг Левисон писал о «патологической жажде крови нацистских антисемитов», но таких как он было меньшинство, а большинство тогдашних еврейских интеллектуалов на обоих континентах высмеивали эти «апокалиптические сценарии» и кивали в сторону «сионистских фантазеров», амбиции которых простираются вплоть до амбициозных планов возрождения «архаичной еврейской религии на земле архаичных предков». Так ли уж эта псевдо интеллектуальная фразеология отличается от нынешней?
     Корреспондент американской газеты «Вилледж войс» Майкл Камбер был в Пакистане, когда в этой стране исламскими фанатиками был похищен и убит другой журналист Дениэл Перл. Эта трагедия потрясла не только Майкла, в Америке и в Европе — повсюду тогда только об этом и писали. Но потрясение Майкла было особого рода. Он, как и Дениэл, были евреями и оба работали в Пакистане, и оба знали, что 75% 140-миллионного пакистанского (98% - мусульмане) смертельно ненавидят евреев. Но Майкл привел эти цифры только в некрологе, который он написал на своего коллегу Дениэла. Почему он не писал об этом раньше?
     Это — за рамками журналистской этики. Вы понимаете? Антисемита неэтично называть антисемитом, какие бы заявления в любой форме он не делал, до тех пор, пока он не убил еврея. Так, например, просматривая свидетельские листы в Зале имен, можно, не рискуя получить от ворот поворот в академических и журналистских кругах и кличку «правый экстремист», сказать и даже напечатать, что убившие этих людей были — повидимому! — антисемитами и они подлежат передаче в руки правосудия. Палестинские арабские учителя, внушающие арабским детям ненависть к евреям, беспокойства этим гуманистам не внушают и в рамки категории «юдофоб» не укладываются.
     Не ошибемся, если скажем, что во всех странах Запада практически полностью игнорируется опасность, угрожающая Израилю со стороны арабских стран, причем в той же мере, в которой игнорировалась опасность, угрожавшая европейскому еврейству в канун Второй мировой войны. Ах, эти евреи! Они все гиперболизируют. Или хитро перевирают с целью добиться преимуществ и выгоды. Во время Второй мировой войны это закончилось страшной трагедией, но жертву на алтарь принесли не только евреи, пострадали также страны Европы и Америки.

Иерусалим

Hosted by uCoz