Газета «Дайджест Е» №2 2003 год.

2003
февраль
2 (43)

Каждый выбирает для себя
Женщину, религию, дорогу,
Дьяволу служить или пророку —
Каждый выбирает для себя.
Юрий Левитанский

КЛУБ ЗНАМЕНИТЫХ ХАРЬКОВЧАН

БЫСТРОНОГИЙ ВАЛЕНТИН

О проворном малыше из харьковского «Динамо» Валентине Левине, пришедшему в спорт еще в царские годы, в городе забыли очень быстро.

В.Левин (слева) — победитель
губернской спартакиады, 1921 год

    Малышам-коротышкам в футболе симпатизировали всегда. Вспомним хотя бы легендарного Петра Дементьева из Ленинграда, того самого «Пеку», совладать с которым на поле не удавалось самым знаменитым игрокам обороны. От болельщиков ему, всеобщему любимцу, буквально не было проходу. В далекие 20-е годы таким же предметом всеобщего обожания в Харькове был неудержимый Валентин Левин, рост которого тоже не дотягивал до 170 см. Причем в футболе у него, трехкратного чемпиона УССР, было весьма специфическое амплуа. Валентин не столько забивал сам, сколько «готовил» голы. Стремительными фирменными прорывами по краю он с неповторимой легкостью уходил от защитников, чтобы, как на блюдечке, выдать оттуда, с угла, мяч своим партнерам: пожалуйста, забивайте!
    Случалось, понятное дело, Валентин настолько увлекался игрой, что и сам хитрым, «крученым» ударом отправлял мяч в сетку, даря болельщикам ни с чем не сравнимые минуты ликования. Хотя в футбол он пришел уже вполне сформировавшимся, известным в городе спринтером, научившимся побеждать еще в дореволюционные годы. Быть лучшим и в спринте, и на футбольном газоне его никто, разумеется, не учил.
    Спортивных школ тогда еще вообще не существовало. Валя был самородком, все делал по наитию, но чертовски хорошо умел восхищать и радовать своих поклонников.
    По-настоящему Левин-легкоатлет прославился уже после революции на первых губернских состязаниях, проходивших на единственном в городе, построенном иностранными специалистами простеньком стадионе по Старо-Московской улице, в 1919 году, когда вокруг гремели раскаты гражданской войны. Беговых дорожек еще не существовало, их размечали веревкой прямо на зеленом газоне. Однако и в 1921 году, когда там же под эгидой Всеобуча состоялись баталии первой Всеукраинской Олимпиады, Валентин на стометровке снова был лучшим. В числе ведущих легкоатлетов Харькова и Украины он выступал в 1924 году и в Москве, на первом первенстве РСФСР, положившем начало чемпионатам СССР.

Игроки сборной Харькова по футболу
20-х годов. Внизу — В.Левин

Но в том же сезоне имя его еще громче прозвучало после блистательной победы футболистов сборной Харькова, в числе которых, разумеется, был и Левин, на первом «де-факто», хотя и носившим иное наименование, чемпионате Союза в Москве. В осенние дни 1924 года в Харькове никто и не пытался тягаться по своей популярности с ними, триумфаторами.
Не случайно футболисты рабочего спортивного союза из Германии, гостившие той же осенью на стадионах «первого в мире государства рабочих и крестьян», хотя это и вызвало в их стране отрицательную реакцию, решили пригласить харьковчан к себе в гости.

Первая губернская олимпиада 1921 года.
В беге на 100 м побеждает харьковчанин В.Левин

    В 1925 году приглашение действительно пришло. Но тогда же Вале Левину довелось на себе прочувствовать, насколько больно может бить такая дикая штука, как расовые предрассудки. Нет, среди друзей-футболистов он этого никогда не ощущал. Но когда где-то в руководящих кабинетах занялись комплектованием делегации для первой в истории харьковского спорта зарубежной гастроли, Левина в ней не оказалось. На людях он, разумеется, не показывал и вида, хотя где-то в душе кошки скребли, партнеры-футболисты это чувствовали.
    — Держи, Валя, хвост морковкой, — как мог, утешал его капитан Володя Фомин. — Мы с тобой видели и не такое. Переживем и этот удар.
    Наделенный тонким одесским юмором, Валентин, кажется, никогда не расставался с чуточку ироничной, приятной и доброй улыбкой. Его нешаблонные, неизменно меткие «подначки» приятели воспринимали как некий совершенно обязательный аккомпанемент в любом разговоре. Но ценным было то, что Валентин, как никто иной, умел растормошить своими шуточками пригорюнившихся после игровых неудач одноклубников, стараясь перестроить их на оптимистический лад.
    Был у него и еще один дар, партнеры это знали. И когда в команде приходилось решать какие-то коммерческие задачи, поручали их только Левину. Потому что только ему удавалось разыскать где-то самого дешевого и вместе с тем хорошего мастера, чтобы перешить мешкообразную, только что полученную с фабрики форму, подогнать по ноге бутсы. И все великолепно знали, что проверять Валентина в финансовых делах никогда не надо. В них он был кристально честен. Эти же качества, бывшие у него что называется в крови, очень пригодились Левину-арбитру. Он и здесь не умел кривить душой. И особенно хорош был юркий Валентин с судейской сиреной в хоккее, где поспевать за игрой удавалось далеко не всем его коллегам.

Левин-арбитр

    Знали об этих достоинствах левого крайнего своей, лучшей в ту пору в Харькове и на Украине футбольной команды, и в облсовете «Динамо». И когда в самом центре города, на первом этаже Дворца труда динамовцы открыли один из лучших тогда в стране спортивный магазин, заведовать им поручили Левину. Хотя и в основном составе команды место за собой он сохранял вплоть до 1933 года. Говоря по чести, вначале его магазин обращал на себя внимание прежде всего за счет исключительно удачной «географии» и длины своих прилавков. В лидеры по торгово-экономическим показателям его вывел Валентин.
    Из числа недавних партнеров-одноклубников особенно теплые отношения у него тогда установились с первым в украинском футболе заслуженным мастером спорта Иваном Приваловым, которого, впрочем, любил весь город. От него, как и от других игроков старой закваски, Валентин не раз слышал рассказы о длительном турне по Германии, в котором ему так и не удалось побывать. Правдивую информацию об иностранцах из газет в ту пору получить было невозможно, и представление о немцах, как о людях, у Левина сложилось как раз из тех рассказов: такие же, как и все. Но летом 1941 года, когда фронт приближался к Харькову, оставаться в городе он, конечно, не собирался.
    Что называется, «до последнего» Валентин пытался, если и не эвакуировать те материальные ценности, которые «висели» на нем, то хотя бы надежно спрятать все, что хранилось в кладовых и складах. Даже если Харьков на какое-то время отдадут врагу, то очень ненадолго — в эту официальную версию властей Валентину, как и всем, хотелось верить. Бои уже шли где-то в Люботине, а они с Приваловым все пытались расталкивать по укромным захоронкам бесчисленные тюки со спортформой, инвентарем, прорезинками. Когда кинулись ехать на Восток, было уже поздно, все дороги немцы перерезали.
    Но свои хлопоты Левин не оставил и тогда. В суете он, кажется, даже не заметил, когда вошли в город солдаты в незнакомых зеленых шинелях. Когда на городских улицах появились листки лаконичного и строгого приказа военного коменданта, предписывающего всем «жидам», как в нем было написано, явиться в строго оговоренные сроки в бараки поселка ХТЗ, Левин даже не успел все по-настоящему взвесить. Будь, что будет – махнул он рукой. И пошел со своей семьей по угрюмым, но все равно до боли близким, родным улицам, прощаясь с ними и всем, что было ему дорого. Вскоре пулеметная очередь оборвала там, на восточной околице города, в Дробицком Яру, жизнь любимого форварда харьковчан, честного, добросовестного труженика.