|
2000
июль
№8 (12)
|
Каждый выбирает для себя
Женщину, религию, дорогу,
Дьяволу служить или пророку —
Каждый выбирает для себя.
Юрий Левитанский
|
 |
|
Имена, даты, события
Я просто русским был поэтом
В года, доставшиеся мне...
К этой фотографии Наума Коржавина, сделанной Марианной Волковой, Сергей Довлатов со свойственным ему юмором и талантом специально написал текст-анекдот:
«Накануне одной литературной конференции меня предупредили:
— Главное, не обижайте Коржавина.
— Почему я должен его обижать?
— Потому что Коржавин сам вас обидит.
А вы, не дай Бог, разгорячитесь и обидите его. Не делайте этого.
— Почему же Коржавин меня обидит?
— Потому что Коржавин всех обижает. Вы не исключение. Поэтому не реагируйте. Коржавин страшно ранимый.
— Я тоже ранимый.
— Коржавин — особенно. Не обижайте его...
Началась конференция. Выступление Коржавина продолжалось четыре минуты. Первой же фразой Коржавин обидел всех американских славистов. Он сказал:
— Я пишу не для славистов. Я пишу для нормальных людей...
Затем Коржавин обидел целый город Ленинград, сказав:
— Бродский — талантливый поэт, хоть
и ленинградец...
Затем он произнес несколько колкостей в адрес Цветкова, Лимонова и Синявского. Ну и меня, конечно, задел. Не хочется вспоминать, как именно. В общем, получалось, что я рвач и деляга.
Хорошо, Войнович заступился. Войнович сказал:
— Пусть Эмка извинится. Только пусть извинится как следует. А то я знаю Эму. Эма извиняется так:
«Извините, конечно, но вы — дерьмо».
* * *
|
Иначе писать не могу и не стану я,
Но только скажу, что несчастная мать.
А может, пойти и поднять восстание?
Но против кого его поднимать?
«Знамена», 1944 г.
|
Науму Коржавину в этом году 75 лет. Он родился в Киеве в 1925 г. Первая публикация в 1941 г. Приехав из эвакуации в Москву в 1944 г., поступил в Литературный институт им. Горького, который ему удалось окончить лишь через пятнадцать лет. Впрочем, тогда еще не Коржавин, а Мандель — «Эмка Мандель», как ласково-фамильярно называла его вся литературная, да и не только литературная Москва. Об этом периоде его жизни Бенедикт Сарнов писал:
«... В неоформленном общественном сознании
первых послевоенных лет было и нечто такое, чего поэты, вернувшиеся с войны, почти не коснулись.
Людям, только что пережившим нечеловеческое напряжение великой военной страды, хотелось верить, что последующая жизнь будет не такой, какой она была в предшествующие годы, что «повальный страх тридцать седьмого года» никогда больше не будет томить и калечить их души. Но эта надежда жила в их сердцах как некая смутная идея, неосознанная, неосмысленная. Какое уж тут осмысление, когда даже подумать об этом наедине с собой — и то было страшно. «То был рубеж запретной зоны», как скажет об этом годы спустя Александр Твардовский.
Ни один из поэтов, с именами которых связан поэтический бум середины 40-х, не посмел не только что перешагнуть этот рубеж, но даже приблизиться к нему.
Единственным, кто его перешагнул, был «Эмка Мандель», будущий Наум Коржавин. Ему было 19 лет, когда он написал:
|
Можем строчки нанизывать
Посложнее, попроще.
Но никто нас не вызовет
На Сенатскую площадь...
Мы не будем увенчаны...
И в кибитках, снегами,
Настоящие женщины
Не поедут за нами.
|
Стихотворение называлось «Зависть». Это был прямой вызов к восстанию. А на дворе стоял 1944 год».
В 1947 г., будучи студентом третьего курса, за стихи против Сталина и его режима был арестован и, проведя 8 месяцев во внутренней тюрьме на Любянке, был отправлен на поселение в Новосибирскую область.
В 1955 г. окончил горный техникум в Караганде, в том же году вернулся в Москву. Во время первой «оттепели», в 50-х — начале 60-х годов его стихи и литературно-критические статьи начали появляться в центральной печати, он принимает участие в знаменитом сборнике «Тарусские страницы». В 1963 г. выходит в свет первая и единственная изданная на родине его книга «Годы» — итог двадцатилетней работы. Основные темы сборника — размышления о судьбе современника, об искусстве, об исторических событиях, в том числе и о Катастрофе европейского еврейства: «Мир еврейских местечек» написано в 1945 г. («Дайджест Е» печатала
в №1—2 за 1995 г.), «Дети в Освенциме» (1961).
В 1973 году был исключен из Союза писателей СССР и покинул Советский Союз. С 1974 года живет в США. Находясь в вынужденной эмиграции, Наум Коржавин издал еще два сборника «Времена» (1977) и «Сплетения»(1988). В 1992 г. в Москве в издательстве «Художественная литература» вышла книга «Время дано».
* * *
|
Он собирался многое свершить,
Когда б не знал про мелочное бремя.
А жизнь ушла на то, чтоб жизнь прожить.
По мелочам. Цените, люди, время.
Мы рвемся к небу, ползаем в пыли,
Но пусть всегда, везде горит над всеми:
Вы временные жители земли!
И потому — цените, люди, время!
1961
Дети в освенциме
Мужчины мучили детей.
Умно. Намеренно. Умело.
Творили будничное дело,
Трудились — мучили детей.
И это каждый раз опять,—
Кляня, ругаясь, без причины...
И детям было не понять,
Чего хотят от них мужчины.
За что — обидные слова,
Побои, голод, псов рычанье?
И дети думали сперва,
Что это за непослушанье.
Они представить не могли
Того, что было всем открыто:
По древней логике земли,
От взрослых дети ждут защиты.
А дни все шли, как смерть страшны,
И дети стали образцовы,
Но их все били.
Так же.
Снова.
И не снимали с них вины.
Они хватались за людей.
Они молили. И любили.
Но у мужчин идеи были,
Мужчины мучили детей.
Я жив. Дышу. Люблю людей,
Но жизнь бывает мне постыла,
Как только вспомню: это — было.
Мужчины мучили детей.
1961
* * *
Освободите женщину от мук.
И от забот, что сушит,— их немало.
И от страстей, что превращают вдруг
В рабыню ту, что всех сама пленяла.
А потому — от выбора судьбы:
Не вышло так — что ж!.. Можно жить иначе.
От тяжести бессмысленной борьбы
И щедрости хмельной самоотдачи.
От обаянья смелости — с какой
Она себя, рискуя счастьем, тратит.
Какая смелость может быть у той,
Что все равно за смелость не заплатит?
Откуда трепет в ней возьмется вдруг?
Какою силой в бездну нас потянет?
Освободите женщину от мук.
И от судьбы. И женщины — не станет.
1964
ЗАПАДНОЕ, КУЛЬТУРНОЕ
Гнев некультурности неистов,
Всегда он рад врагов крушить...
Жалейте, люди, террористов:
Цыпленок тоже хочет жить.
1989
|
|
|
|
|
